История, которую, я хочу рассказать произошла в Александровской больнице, г. Санкт-Петербурга, в начале 90-х годов.
Кратко про историю любимой мною больницы.  Согласно указу Николая I от 16 апреля 1842 года в Санкт-Петербурге была учреждена больница «для чернорабочего класса людей». Указом предписывалось обеспечить 450 кроватей для мужского отделения и 50 для женского. Больница подчинялась Санкт-Петербургскому Приказу общественного призрения и располагалась в нескольких зданиях в разных частях города. В дальнейшем на основе этой больницы формировалась «Александровская больница для рабочего населения в память 19-го февраля 1861 года», учреждённая указом Александра II от 31 марта 1861 года. В 1866 году для неё был построен комплекс на набережной Фонтанки, 132. В честь Александра II перед фасадом больницы был установлен бюст императора. После революции Александровская больница была переименована в больницу «Имени 25-го Октября».  В 1985 году Александровская больница переехала в специально построенное для неё здание на проспекте Солидарности, а после перестройки вернула себе имя своего основателя. Но в народе ее ласково называют « 25 истребительная».
В средине 90-х многие медицинские учреждения города закрылись, закрылись медицинские  части заводов и фабрик, закрылись даже медицинские медвытрезвители и специализированные профилактории для  больных алкоголизмом.  Появились первые  наркоманы, раньше мы их не видели и даже думать не могли, что есть такая болезнь, узнать о ней можно было только из учебника.  Коммунистические принципы стали быть не в почете, талоны на алкоголь отменили, водки произвели «пей не захлебнись» и население ударилось массово в запой. Ну, а где водка там драки, скандалы разборки и т.д. И указом главного в Минздраве, всех больных, кривых и пьяных повезли в больницы скорой помощи, а куда ж их было девать. Но, как часто у нас бывает, приказ выполнили, а про материальную часть забыли. И сложилась идиотическая ситуация, когда больные есть, а лечить их нечем. Хочу честно признаться, что руководство больницы делало все возможное, что бы выплывать из столь сложной ситуации, Боже дай им долгие года жизни.
В приемном покое, творилось, что то непостижимое. Скорая одна за другой привозили больных, и большая часть больных, была или пьяна или в абстиненции.  Больные стали поступать грязные, появились вши и первые бездомные. И все эти тела складывались скорой туда, где было пустое место, часто просто на пол, причем это был достаточно гуманный способ оставить больного. Самое страшное было, если его оставляли на каталке, пациент, протрезвев, пытался встать и падал на бетонный пол, ну а там как повезло! Вот среди всех привезенных копались врачи и выбирали своих пациентов,  неврологи – инсульты, терапевты – инфаркты, травматологи – травмы и т.д. Хирурги из операционных не выходили, как правило, в этой профессии  очень сильные люди.
Однажды на дежурстве в мой адрес поступила женщина средних лет, с небольшим запахом алкоголя. Говорила плохо, складывалось впечатление, что у женщины стволовой инсульт, но смущало легкое опьянение, ибо за госпитализацию пьяного пациента заведующий давал крепкого нагоняю. Но, что то не давало мне принять однозначное решение, женщина была ухоженная, чистая, но без документов, правило носить документы с собой появилось в нашей стране позже. Я, взяв на себя ответственность, с предварительным диагнозом – инсульт, госпитализировал пациентку. Назначил необходимые обследования, расписал лечение дежурной медицинской сестре. Утром доложил заведующему обо всех ночных поступивших больных и ночных происшествиях, быстренько пытался свалить, что бы ни заставили какую работу делать, так как я был самый молодой доктор на отделении. И буквально на пороге, меня ловит рентгенолог и тычет в лицо снимком и кричит – видишь, видишь. Я отвечаю, вижу, что ты видишь – гвоздь говорю я. Так этот гвоздь в голове твоей пациентка отвечает мне рентгенолог. И что говорю я, а она мне, вот иди и спроси, откуда он у нее там. Пипец сказал я себе, и мое дежурство перетекло на вторые сутки.
Пошёл докладывать заведующему и собирать консилиум. Консилиум постановил, что да, на рентгеновском снимке, в голове у больной имеется гвоздь примерно семь см. длиной. К этому времени больная пришла в себя, самочувствие было хорошее, сообщила, что была у подруги на дне рождения, где и стало ей плохо. Пациентка оказалась очень образованным человеком, работающая в большей строительной организации бухгалтером. Сказать пациентке о столь необычной находке в голове заведующий не отважился, но и я вперед «батьки» не торопился. Но чувство неизвестности не давало покоя, всем отделением мы по очереди взялись собирать анамнез, рассчитывая найти нужный нам эпизод, а именно проникновение гвоздя в голову нашей пациентки. Дело подошло к выписке, и какой диагноз ставить, не гвоздь же в голове. Да и больная явно была не в курсе своего головного содержимого. Пациентке было под 60 лет, родом она было с Поволжья и единственное, что объяснило бы наличие гвоздя в голове, так это то, что кто-то маленькому ребенку вставил его в родничок, ожидая смерти ребенка, но малышка выжила. Мы подумали, что может голод, который прокатился в 30-е годы в тех местах,  вынудил  мать убить ребенка, но Бог все решил иначе. И девочка прожила долгую и счастливую жизнь.